Анализируя состояние системы управления наукой и высшим образованием в России, эксперты отмечают ее критическую разобщенность и полицентричность. Сегодня в России работают 710 университетов. При этом все они подчиняются разным министерствам. У Минобрнауки в управлении – 230 университетов. Остальные – у Правительсва, Минпросвещения, Минсельхоза и так далее. Ещё 212 вузов -частные.
При этом все университеты обладают автономией и могут самостоятельно принимать решения о том, какую научную и образовательную модель использовать, с какими организациями работать.
Часто это приводит к тому, что ректоры вузов сами выбирают себе куратора (или куратор выбирает ректора, например, губернатор в регионе). И часто этот куратор находится далеко за пределами министерских стен, какими бы они не были. Работа ректора в таком случае строится на принципе лоббирования интересов университета не через успешную работу и приверженность госполитике, а за счёт наличия связей. Университеты, лишенные крепкой управленческой руки, разваливаются, и восстановлению порой не подлежат (кампусы и общежития после работы «лобби-команд» проще отстроить заново).
При этом лоббированные ректоры вынуждены платить «дань» куратору, направляя средства, полученные из центра, не на развитие вуза, а в карман человеку, который устроил его на работу. С другой стороны, у министерства есть и свои лоббисты, например сколковский резидент Андрей Волков, который позиционирует себя как серый кардинал назначенческого корпуса Минобрнауки, способный влиять на первых лиц министерства.
Эксперты отмечают, что в самом разнообразии центров принятия решений нет ничего критичного, если бы все назначенные управленцы в конечном итоге были бы в состоянии развивать в вузах науку.
Однако этого не происходит, и в результате вся страна вынуждена опираться не на университетскую мудрость, а на клуб постаревших профессоров, который пока еще называется Российская академия наук, к которой с научной и организационной точки зрения претензий еще больше, чем к научно-образовательной системе в целом.